Господь каждого из нас ведет своим особым путем, о каждом из нас есть свой премудрый промысел на небе. Мы не знаем, что ждет нас впереди, и только молимся, чтобы Господь указал нам Свою волю. Одни люди служат Богу в миру, других Он призывает к иной жизни, жизни необычной. Люди оставляют этот мир и всецело отдают себя Богу. Большинству светских людей этот путь непонятен, но, наверное, это связано с незнанием — незнанием того, что происходит в сердцах людей, которые решили оставить привычный образ жизни и уйти от мирской суеты. Может быть, что-то пересмотрели они в своей жизни? Может быть, другие, более высокие ценности стали для них главными?

Десять лет назад ушла из мира в монастырь Вера Николаевна Забурдаева, которая стала вскоре монахиней Софией. А недавно Господь возложил на неё ответственное служение: в июле прошлого года постановлением Священного Синода она была назначена настоятельницей Бахаревского Богородице-Казанского Серафимо-Алексеевского женского монастыря. 14 октября Покровский храм монастыря будет отмечать престольный праздник. В связи с этим мы обратились за интервью к монахине Софии.

— Я никогда даже не думала, что стану настоятельницей, у меня ведь нет образования. Известие о назначении было для меня, конечно, неожиданностью. Но, видимо, такова была воля Божия. Вместе с матушкой Руфиной в Кунгур ушли шесть сестер. Нас здесь осталось 14 человек, в основном это были монахини преклонного возраста. Мне было очень трудно. Я совсем не знала, с чего начинать. Да, я была при матушке, мы всё делали вместе, но ответственность лежала на ней. А сейчас решать нужно всё самой. Я поначалу к ней всё ездила: «Матушка! Не могу, тяжело». Очень много было трудностей. Во-первых, нужно было закончить храм Покрова Божией Матери. Это было матушкино благословение. Не было ещё иконостаса, не сделана крыша. Вторая трудность – сестры были в смятении. Одно дело была матушка, которая уже была в почете, другое — когда настоятельницей стала я. Да и сестры остались в основном нетрудоспособные, старенькие. Но Господь стал посылать сестер помоложе. На сегодняшний день у нас уже 21 человек, 10 из них – монашествующие (из которых одна – схимонахиня), 4 – послушницы. Слава Богу, пришли сестры помоложе, трудятся не покладая рук. Но у самых молодых нет какого-то особого рвения. Когда я пришла в монастырь, у нас оно было. А сейчас какая-то хладность, молодые приходят, но им то не хочется рано вставать, то не хочется уделить время духовному чтению, не хочется молиться. А без молитвы, без послушания, без чтения что за монастырь?

— Частично поменялся состав монастыря, сестры пришли более молодые, они более сознательно подходят к молитвенному правилу, поэтому и устав у нас немного изменился. Мы стали иноческое правило читать утром. Начинаем в 6 утра, и к службе, к 9 часам, успеваем исполнить почти всё правило. На вечер мы оставляем только вечерние молитвы и повечерие. Успеваем сделать и пятисотницу общую. Кроме того, мы стали ежедневно в 2 часа петь нараспев акафист Казанской иконе Божией Матери, покровительнице нашего монастыря. На акафисте мы поминаем всех своих близких, всех благодетелей. Ещё мы, все сестры и прихожане, каждый день после службы с иконами, со святой водой, с пением «Святый Боже» идем крестным ходом вокруг всей обители. Крестный ход уже также вошёл в устав монастыря. В любую погоду ходим.

Сейчас у нас работает воскресная школа и для детей, и для взрослых. Преподают насельницы монастыря и сами прихожане. Этим летом мы впервые организовали детский лагерь. Планировалась одна смена, а провели три.

— Основное в монастыре – это в любом случае молитва, а потом уже идет труд. Молятся и трудятся – вот так в монастыре и спасаются. Мы пришли сюда служить Господу, молиться. Молиться не только за себя, молиться и за обитель, и за ближних своих, молиться за весь город наш, чтобы у нас всё слава Богу было. Без молитвы мир не будет существовать. Мы молимся в своей келье, но должны вынести плоды молитвы и за её ограду: встретилась сестра – «благословите», «помоги Господи», улыбнуться; пришел человек с какой-то бедой – выслушать, как-то помочь. Вы знаете, к нам всякие люди приходят – и выпившие, и наркоманы. Но они приносят сюда свое горе, им хочется излить его, кто-то хочет срочно исповедаться батюшке. И мы обязаны помогать людям в их бедах, выслушивать, помогать приблизиться к Господу. Помочь человеку хотя бы словом, помолиться за него. Бывает, что ночью звонок – роженица не может разродиться, кому-то делают срочную операцию или кто-то умирает, срочно нужно помолиться. Мы все встаем и начинаем молиться, делаем поклоны.

Труда, конечно, тоже хватает, но и он необходим для души. Хозяйство, как ушла матушка, немного сократилось — не было сестер, которые могли бы ухаживать за скотом. Сейчас будем снова поднимать это нелегкое дело. Пока у нас 4 коровы и куры. Огород у нас большой. Плюс послушания в библиотеке, в трапезной, стирка, мойка. Ещё есть подворье в селе Полыгорец, если там какие-то большие работы — то выезжаем туда. Ещё у нас сестры вышивают параманы, плетут четки, вяжут носки. Сестра Инна учится сейчас на иконописном отделении Пермской духовной семинарии. Дай Бог, чтобы она выучилась и стала сама писать иконы, нам не нужно будет их заказывать.

— Отчасти да. В монастырь сейчас в основном приходят люди немолодые, сейчас нет такого, что ребенка с малых лет готовили к монашеству. Они с собой приносят мир, все свои мирские привычки, разговоры, все свои дела. И женщина просто не может сразу перестроиться на лад монастырский, очень тяжело. Вот и получается иногда, что в монастыре преобладает мирское. Многим сложно со смирением принимать послушания, подчинять свою волю. Смирение, терпение — этих качеств сейчас не хватает. Когда монахиня живет в ограде монастыря, она как бы питается молитвой. Но стоит ей выйти за стены монастыря, она питается миром. Сравнение такое: если огород не огорожен, туда и козы и овцы заходят, всё истоптано и изгажено, а если он огорожен — он чист. Так и монастырь.

— Очень тяжело, конечно, жить в миру. Но ведь и не все будут жить в монастыре. Каждому Господь дает свое. Жить нужно просто, исполнять заповеди Божии, любить Господа, любить ближнего и тем спасаться.

— Основная задача сейчас — построить храм Казанской иконы Божией Матери. Но прежде нужно построить жилые корпуса, чтобы было куда переселить сестер, и трапезную. Люди, конечно, очень любят этот храм и с сожалением спрашивают: неужели этот храм пойдет под снос? Да, к сожалению, храм аварийный. В 2002 году здесь был пожар, мы все стены вскрывали – дерево внутри всё прогнило, там одна труха. А за восемь лет храм ещё хуже стал. Конечно, прежде нужно найти средства на эти работы.

А что касается Покровского храма, то он практически завершен. В Покровском храме осталось закончить иконостас, не все иконы написаны. Ещё нужно сделать дорогу к храму, благоустроить территорию. Но пока нет средств. Людям новый храм тоже нравится. Здесь тепло, светло. Приезжают и креститься (в это воскресенье 10 человек покрестились), и венчаться.

— У меня была глубоко верующая мама. Я с детства видела её любовь ко Господу, но сама ещё не пришла к вере. Но после смерти матери во мне всё переменилось. В 1993 году открылась общинка Пермского Успенского женского монастыря. А в 1995 году епархии вернули храм Казанской иконы Божией Матери, и я стала ходить туда. По первому зову бросаю всё и лечу, помогаю сестрам. И отпуска, и больничные, и вечера я была в храме. Но пришло время, у меня появилось всё-таки желание уйти в монастырь. Сын у меня уже женился, уже появился внук. Отец Стефан предложил мне поехать на Бахаревку, там как раз монастырь только открывался. Здесь ещё абсолютно ничего не было, ни дорог, ничего. Ну, думаю, я просила у Господа указать мне Его волю, значит, я не имею права отказываться. Я рассчиталась на работе и прямо с первого рабочего дня 2000 года, 10 января, пришла в монастырь. Мы с матушкой Руфиной начали его восстанавливать. Потихоньку началась стройка, построили сестринский дом, коровник. Помню, с каким трудом мы добывали средства. С матушкой встанем раненько утром, на трамвайчик сядем, едем в город и идем по всем предприятиям, просим, чтобы кто-то хоть что-то подал. Монашеский постриг я приняла в 2005 году — нас было трое, постригал игумен Антоний. В храме горели только свечи. Было очень волнительно — ведь ты отдаешься всецело в руки Божии, даешь обет Господу, что служишь только Ему.
Мы всем желаем спасения души. Хочется, чтобы все люди спаслись. Хотя Господь сказал, что спасется только малое стадо. Но кто знает, какое оно, это малое стадо. Мы не знаем, каков у Господа один день, один час, или один год. Помоги Господи всем спастись.